История жертв Сергей Сумленный
Русского туриста нельзя винить за его инстинктивное возмущение немецким способом переживания памяти об убитых. Русский турист воспитан в эстетике обезличенных памятников с громкими, но, увы, совершенно бессодержательными фразами.
Хуже того — из зла делают святыню, само обсуждение которой считают кощунством. И это страшно.
Речь не о том, что раз в СССР были массовые репрессии, то и памятники победе - плохи, поскольку установлены той же властью, что расстреливала собственный народ. В статье, как мне кажется, говорится о том, что в советских памятниках Победе крайне мало личностного отношения к погибшим, и для сравнения приводятся памятники скорби в Германии. К чему здесь упоминание репрессий? Мне кажется, к тому, что одной из причин самой возможности проведения столь массовых преступлений и последующего их оправдания-забвения стало подобное безличностно-отстраненное отношение, проявлением которого являются советские памятники.
О самих памятниках: возможно, для кого-то дело обстоит иначе, но мне ни один памятник из тех, что я видел, не внушил ни глубокой скорби, ни тени понимания тех бед и лишений, которые принесла нам война. Помогли рассказы моей бабушки - о голоде, о месяцах жизни в болоте, где прятались от немцев, занявших деревню, о поле, на котором вповалку лежали зарезанные безоружные молодые парни - наверное, ненужные пленные, на которых пожалели пуль. Такие рассказы выстравают личное отношение, задевают на глубине, как и те памятники в германии, о которых идет речь в статье.
Возможно, если у нас когда-нибудь сформируется новое, серьезное и глубокое отношение к Победе, изменится и понимание трагедии, ныне называемой "советскими репрессиями".Сейчас это отношение в большинстве своем сводится к фразе "да, были репрессии, были перегибы на местах, но не все же были невиновны!", и это признак болезни к смерти.